Микеланджело Локонте: «На сцене я ощущаю себя в безопасности»
МИКЕЛАНДЖЕЛО (МИКЕЛЕ) ЛОКОНТЕ
Роль: Вольфганг Амадей Моцарт
Ознакомившись с биографией этого итальянского рокера, можно обнаружить ряд любопытных совпадений с жизнью его персонажа: Моцарт умер 5 декабря в возрасте 35 лет, Микеланджело Локонте родился 5 декабря, а Моцарта сыграл в 35. Как и Моцарт, он много путешествовал с отцом по Европе; как Моцарт, изучал духовную музыку в Риме; как Моцарт, он ведет очень насыщенную жизнь…
Подобно Моцарту, Микеланджело был вундеркиндом. Он обладает настоящей сумасшедшинкой, чрезвычайно развитым артистическим чутьем, огромными творческими способностями и сверхчувствительным характером, незаурядность которого сложно не заметить.
Талантливый художник, гипер-одаренный музыкант, прирожденный актер, неисправимый шоумен, короче говоря, прирожденный артист, созидательная энергия которого с самого раннего возраста постоянно толкала его на сцену: «Я был абсолютно сумасшедшим! Сумасшедшим, но по-хорошему…». Подобно персонажу, которого он играет, которым живет, чей образ не только наделил собственными качествами, но и проникся им настолько, что, кажется, это проникновение было взаимным, Микеланджело всегда обуревает навязчивое желание: «Я хочу, чтобы все меня любили». Никто и не сомневается, что он этого добьется.
Mozart, l'opera rock
Идея мюзикла, который смог бы понравиться как любителям жанра, так и поклонникам рок-музыки, родилась во Франции еще в 2008 году. Смелая задумка создателей заключалась в том, чтобы продемонстрировать, что композитора Вольфганга Амадея Моцарта можно по праву считать первым рок-музыкантом в истории. Ведь он был своеобразной рок-звездой своей эпохи – гений-бунтарь, чья судьба изобилует взлетами и падениями. Премьера мюзикла Mozart, l'opéra rock состоялась 22 сентября 2009 года на сцене парижского Дворца Спорта.
Моцарт – первая рок-звезда классической музыки. Неординарная личность – экстравагантный, плодовитый, дерзкий бунтарь, чье творчество настолько же привлекало внимание современников, насколько раздражало. Одним словом, гений… Таким о предстал в мюзикле Mozart, l'opéra rock в исполнении Микеланджело Локонте.
Жизнь - очень сложная штука. Тебе могут сто раз объяснять о жестокости или лицемерии, но они не так заметны в реальности, как в кино, например.
– С премьеры Mozart, l'opéra rock прошло уже немало времени. Что было самым запоминающимся?
- Публика. Мы очень переживали, что придется начинать все с начала, что здесь нас никто не знает. Но нет, нас ждали не просто поклонники, а верные друзья. Это фантастика!
– Отличается ли украинский зритель от французского?
- Французскую публику нужно все время «держать», а славянский зритель - как зеркало, отдающее все подаренные эмоции в десятикратном размере. Петь для украинского зрителя – как будто управлять оркестром. Украинцы тепло принимают и в то же время очень внимательно слушают.
– Ты не раз рассказывал о забавных случаях, происходивших во время спектаклей, когда мюзикл еще шел. А были ли какие-то курьезные моменты в туре LE CONCERT?
- Мне кажется, что курьезные моменты происходили постоянно, ведь с нами был Солаль (исполнитель роли отца Вольфганга – Леопольда Моцарта), он же все время прикалывается – в автобусе, ресторане, самолете, гримерке.
– А как тебе работалось в интернациональном коллективе? Ведь оркестр и хор – украинские, дирижер – канадец, техническая команда - французская, украинская и русская, ребята – французы, ну а ты сам – итальянец. Сложно?
- Мне было даже проще, чем обычно. Раньше, будучи единственным иностранцем среди французов, приходилось приспосабливаться. Здесь же коллектив настолько интернациональный, что все очень внимательны друг к другу, поэтому я не ощущал себя не таким, как все.
– Что ты почувствовал, когда впервые услышал знакомые тебе композиции из мюзикла в новых аранжировках авторства Ги Сент-Онжа?
– Если честно, я был слегка напуган, так как привык к исполнению в другой манере. В аранжировке Ги песни стали более агрессивными, и я, наконец, понял смысл словосочетания «рок-опера». Композиции больше не делились на роковые или симфонические, они вдруг стали сочетать в себе оба жанра.
– Во время концерта кто на сцене - Микеланджело или Моцарт?
– Я не играю, человек на сцене – это тот Микеланджело, которым я всегда хотел быть, но в жизни что-то меня сдерживает. За макияжем и банданами на запястьях кроется желание чувствовать себя в безопасности, потому что я так и не смог научиться жить в реальности. Я ничего не понимаю в правилах жизни, поэтому на сцене могу открыться. Жизнь - очень сложная штука. Тебе могут сто раз объяснять о жестокости или лицемерии, но они не так заметны в реальности, как в кино, например. На сцене я ощущаю себя в безопасности, там я могу жить, как хочу, и там я не так раним, как в жизни. Продюсеры мюзикла и LE CONCERT всегда говорили мне – не меняйся, будь таким, каким ты хочешь быть – со своим макияжем, странной прической и прочими вещами. Поэтому я вообще не вижу разницы между моим Моцартом и собой.
– Ты постоянно общаешься со своими поклонниками и всегда находишь время отвечать на их письма?
– Да, стараюсь отвечать всем. Когда я очень занят, лучше отвечу позже, чем отвечу кое-как. Каждый раз, получая сообщение, я захожу на страницу написавшего мне человека, смотрю его фото, чтобы что-то узнать о его жизни и понять, почему он пишет. Это важно.
– Какую роль в твоей жизни играют поклонники?
– Они делают меня более смелым, потому что в моей профессии нужно быть решительным. На сегодняшний день музыка все чаще отдаляется от искусства, она стала бизнесом, а я хочу, чтобы она продолжала оставаться искусством. Хочу, чтобы и мои поклонники думали так же, чтобы они вдохновляли меня быть смелым, чтобы я мог писать настоящую музыку. Поклонники очень важны для меня, потому что они помогают мне не сбиться с пути и продолжать свое творчество. Я называю их звездами, потому что порой нахожусь среди сияния их эмоций, чувствую себя так, будто среди ночи лежу на траве и смотрю на полное звезд небо. Это так вдохновляет! С ними я никогда не ощущаю себя странным. Только благодаря им я такой, какой есть.
– Знаю, многие артисты суеверны. Ты веришь в приметы? Может быть, есть что-то, что ты обязательно делаешь перед выходом на сцену?
– Ничего эксклюзивного я не делаю. Ну, разве что макияж… В Украине у меня была очень талантливая визажист, но даже ей я не позволил особо прикасаться к моему макияжу. Краситься перед концертом для меня – это не ритуал, это – религия. Я загипнотизирован, я словно проваливаюсь в туннель, где я один. Это мне позволяет на время отрешиться от реальности и поразмышлять.
Краситься перед концертом для меня – это не ритуал, это религия. Я загипнотизирован, я словно проваливаюсь в туннель, где я один.
– Чего ты ждал от осеннего тура (как в плане концертов, так и в плане продолжения знакомства с нашими странами)? Что в Украине/ России ты еще не успел, но очень хотел бы сделать, попробовать, увидеть?
– Я надеялся, что не забыт этой удивительной публикой, которая не боится ничего нового. Еще я боялся петь в Кремле. Когда рассказал об этом своим родителям, их реакция была: «О нет, ты будешь петь в Кремле, это невероятно!» Другие артисты реагировали аналогично: «Кремль? Вау! Это же такая честь!» Я никогда бы не подумал, что с рок-оперой «МОЦАРТ» можно выступать в Кремле. Мы и не мечтали об этом.
– Давай немного отойдем от темы Mozart, l'opera rock. Ты записываешь новый альбом. Раньше ты говорил, что это будет смесь рока и симфонической музыки. Изменилась ли концепция?
– Нет. Моя проблема в другом. Некоторые мои песни – и не песни вовсе, а кадры. Там нет нормальных куплетов. Нормальных – в понимании большинства. Это словно кадр из жизни, который я зарисовываю песней. Открывать альбом будет песня, которая немного связана с Mozart, l'opera rock, но она более сумасшедшая, с не менее сумасшедшим видеоклипом. Хочу сделать все хорошо, потому что люблю качество. Очень скоро я выпущу сингл.
– Ты ведь все-таки рокер. Принято считать, что рок – это музыка протеста. Рокер – это бунтарь. Против чего в своей музыке протестуешь ты?
– В моем понимании рок – это не только протест, это форма свободы. Вообще вся музыка – это свобода. У нее нет правил, и ее все понимают такой, какая она есть. Это не картина, которую каждый может трактовать по-своему. Она понятна всем.
– Есть ли что-то из раннего творчества, что бы ты сегодня не исполнил ни на каких условиях, ни при каких обстоятельствах?
– Да у меня целый секретный архив такой музыки. Все мое предыдущее творчество – это поиски своего пути.
– Один писатель сказал, что гений – это редкость и даже чудо. Как, по-твоему, гениями рождаются или это результат упорного труда?
– Гений – это человек, который в определенное дело вкладывает душу. Для меня истинный гений – Ван Гог. Как он видел цвета и формы! Вся его любовь и безумство – в его прекрасных картинах. У него было удивительное видение. Ты ощущаешь, что он все рисовал сидя на стуле – так у него передана перспектива. Ван Гог был не из нашей реальности, он прожил всю жизнь где-то там, над землей. Моя любимая картина «Вороны над полем пшеницы». Мне кажется, чтобы быть гением – нужно быть очень-очень чистым душой. Для гения его искусство – единственная форма общения с внешним миром, по-другому он просто не может.
Текст: Диана Распутняя
Фото: Майя Максимова
В моем понимании рок – это не только протест, это форма свободы. Вообще вся музыка – это свобода. У нее нет правил, и ее все понимают такой, какая она есть.
MOZART L’Opera Rock LE CONCERT
В феврале 2013 года MOZART L’Opera Rock LE CONCERT впервые увидели Киев, Москва и Санкт-Петербург. Так революционной, практически скандальной постановке, покорившей ироничную Францию, вновь удалось удивить… теперь уже славянского, однако не менее взыскательного зрителя.
В сопровождении хора Киевского муниципального академического театра оперы и балета и Государственного академического эстрадно-симфонического оркестра Украины под руководством дирижера и автора аранжировок экспрессивного канадца Ги Сент-Онжа композиции, представляющие собой смесь рока и поп-музыки с небольшими вкраплениями классики, зазвучали по-новому. Стилизованные костюмы всех участников действа настроили публику на взгляд в прошлое, а колоритные французские рок-музыканты не позволили забыть о настоящем. Диалоги остались за скобками, уступив место оригинальными световыми решениям и полномасштабным световым проекциям, сменяющимися эксклюзивным видеорядом, который помогает окунуться во времена великого композитора Вольфганга Амадея Моцарта, а также приоткрывает занавес над творческой атмосферой, царившей за кулисами мюзикла.
